Елена Вахненко - Отдать долги (кн.2) [СИ]
Она поискала глазами ближайший увесистый предмет. Если что — метнет им в этого грубияна!
— Нет, не только это я хотел тебе сообщить, — успокоил ее собеседник. — Я разминулся с ними в пути.
— Как это — разминулся?! Вы вместе шли!
— Так уж вышло. Что теперь-то говорить?
— Но ты мог бы попробовать найти их! — рассердилась Таисия.
Хуан пожал плечами и наложил себе новую порцию картошки.
— Зачем? Они не дети. У меня были дела поважнее.
Таисия смотрела на него со смесью бессильной злобы и усталости. Ну, что тут скажешь?!
— Хорошо, — выдержав паузу, вновь заговорила она. — А сейчас ты можешь мне помочь? Я прошу тебя как женщина.
Хуан внимательно взглянул на нее и, помолчав, спросил:
— Что ты нашла во Владе? Он довольно зауряден, тогда как ты — эльф.
— А что Диана нашла в тебе? — парировала она. — Ты далеко не красавец, тогда как она — писаная красотка.
Хуан коротко рассмеялся.
— Логично! Что ж, я тебе помогу.
— Спасибо, — с облегчением проговорила Таисия. Конечно, она могла бы справиться и сама, но помощь опытного мага никогда не помешает. Да и вообще, пускай научится нести ответственность за собственные поступки! Разминулись в пути, видите ли! Ха!
Глава 8. Планета Серых Принцев
— С добрым утром, госпожа, — раздался возле ее кровати спокойный, даже услужливый, голос Люсиль.
Кандида мысленно выругалась. Как, неужели уже пришло утро?! Быть такого не может! Кажется, она только-только легла спать… вечер был небывало долог и завершился далеко за полночь… и, надо сказать, вполне удался: много напитков, музыки, гостей… пряных курений…
— Утро вовсе не доброе, — сонно пробормотала женщина, нехотя открывая глаза. Она ненавидела утренние и дневные часы, считая себя “ночной птицей”. Темнота и ночь казались ей синонимами удовольствия.
Спальня Кандиды была обставлена в эффектной, хотя и не способствующей крепкому сну, огненной контрастной гамме. Весь интерьер дышал некоей вопиющей дерзостью: роскошная, устланная черно-красным бельем, кровать пряталась за багровым балдахином, стены давили на психику ало-угольным узором, а пол покрывал ковер того же окраса. Довершал образ туалетный столик из розового дерева с овальным зеркалом в золоченой раме, заставленный, помимо чисто женских вещиц, более нестандартными для дамы предметами, среди которых особенно выделялись пепельница из дутого стекла и ополовиненная бутылка с неизвестным спиртным напитком. Пахло в комнате душной смесью кофе, тяжелых сладковатых духов и алкоголя.
Кандида томно потянулась, выгибаясь всем своим гибким, ладно скроенным, телом, и наконец-то решилась окончательно проснуться. Черт, как стремительно пронеслась ночь!
Рядом с кроватью с раздернутым балдахином стояла пухлая дама в строгом темно-коричневом платье до щиколоток. В руках она держала нагруженный поднос, главным элементом которого был источающий ароматный пар кофейник.
— Какого черта ты разбудила меня в такую рань?! — буркнула Кандида, принимая сидячее положение и мрачно взирая на служанку. — Я легла на рассвете!
Ночной наряд хмурой хозяйки вполне соответствовал «демоническому» духу будуара и представлял собой коротенькую прозрачную тунику цвета воронова крыла, богато украшенную кружевами у лифа и скорее обнажавшую, чем скрывавшую, линии точеной фигуры.
Люсиль осталась невозмутимой — за годы службы она привыкла к причудам и капризам хозяйки.
— Вы сами просили меня об этом, — спокойно напомнила она.
— Разве? — лениво протянула та. — Не помню. Зачем бы я просила о такой глупости?
— Кажется, ваш друг пригласил вас совершить прогулку верхом.
— Правда? И я согласилась?! — недоверчиво поморщилась женщина. — Должно быть, я была изрядно пьяна.
На лице Люсиль не дрогнул ни один мускул.
— Что прикажете делать с завтраком, госпожа?
— Оставь и катись отсюда. Твоя физиономия с утра пораньше меня бесит.
— Как угодно, — все тем же бесстрастным тоном произнесла служанка. Ей не впервой было слышать всё это.
Расположив поднос подле кровати на темно-красном пуфике, она поклонилась с ледяной вежливостью и неторопливо вышла.
Оставшись в одиночестве, Кандида мрачно изучила меню. Кофе (конечно!), фруктовый джем, блинчики, яичница с зеленью…
— Что за дура, — досадливо пробормотала женщина, протягивая руку к кофейнику. — Неужели неясно, что в такую рань нужно было ограничиться чем-то совсем легким?!
Продолжая ворчать, она принялась за завтрак, сердито размышляя о необходимости отправляться на конную прогулку. И какому болвану она пообещала составить компанию?! И что за идиот мог предложить ей (ей — известной любительнице поспать до обеда!) такую насыщенную утреннюю программу?!
— Я могу подсказать, — ответил на не заданный вслух вопрос чей-то вкрадчивый голос.
От неожиданности Кандида уронила чашку с горячим кофе, и раскаленная жидкость залила ее постель, угодив заодно и на круглое обнаженное колено. С проклятиями женщина вскочила на ноги и со злостью оглядела пустую, казалось бы, комнату.
— Кто бы ты ни был — я заставлю тебя сожрать испорченные простыни! — прорычала она, нисколько не испугавшись незваного и незримого гостя.
— Это будет трудно, — усмехнулся невидимка. — Я ближе к миру мертвых, чем к миру живых.
Из темного угла в центр комнаты шагнул высокий человек в сутане. Выпрямившись, он бросил на Кандиду долгий взгляд черных выразительных глаз.
Кандида сглотнула и отпрянула. На долю мгновения ей даже стало страшно.
— Хуан? — хрипло прошептала она.
Мужчина чуть нахмурился:
— Я бы предпочел, чтобы ты называла меня Хозяином.
— Обалдел?! — фыркнула, приходя в себя, собеседница. — Чтобы я тебя звала хозяином? Может, еще и в ножки кланяться?
Хозяин чуть усмехнулся:
— Не бесись. Это не титул. Это имя. Могу тебе рассказать, откуда оно взялось. Если хочешь, буду называть тебя взамен «ваше величество».
Кандида окинула его задумчивым взглядом и внезапно улыбнулась:
— А я и забыла, какой ты. Мне нравится твоя дерзость. И всегда нравилась. Ладно, черт с тобой. Будь Хозяином. Но почему ты ближе к миру мертвых?
— Я — оживленный тобою фантом, — тихо пояснил, приближаясь к женщине, Хозяин. — Помнишь?
— Такое забыть сложно, — отозвалась та, настороженно приглядываясь к нему. От пришельца действительно тянуло чем-то потусторонним, и глаза… такие глаза бывают только у мертвецов. — А что произошло с настоящим Хуаном?
